ПОТЕРЯННЫЕ ДЕТИ - Вечер. На улице метёт. Снег серебрится мелкой крошкой

Вечер. На улице метёт. Снег серебрится мелкой крошкой.

Бабушка приготовила вкусный ужин – котлеты с картофельным пюре.

- Опять сегодня в Спасское гулять пойдёте?

- Наверное, не знаю.

Бабушка с дедушкой к моим гулянкам относятся нейтрально. Дед иногда журит, чтобы не хулиганили.

Залаяла собака – это пришли друзья. Игорь с Климом. Они деревенские. У Игоря два года назад умер папа. Заболел, а денег на лечение не было. Вот и умер. У папы Игоря была старенькая копейка. Её пожалели продавать – как раз хватило бы на операцию.

Клим вместе с мамой переехал в деревню недавно, к отчиму. Отчим сильно пьёт – поэтому они часто с Климом дерутся.

- Что ел на ужин? – интересуется Игорёха.

- Котлеты с пюре, а ты?

- Макароны с тушенкой.

 

У Игоря постоянно на лице ухмылка. Он – заводила компаии. Даже кличку себе придумал – уголёк.

- Ну что, пойдём сегодня в Спасское?

- Давай пойдём, – соглашается Игорь.

Клима обычно спрашивать не надо – он за любой кипишь, окромя голодовки.

Мы идём прямо. Все трое – в валенках. Это идеальная зимняя обувь. До спасского, если идти через поле, километра три-четыре – не больше. Быстрым шагом пол часа. Снег под валенками хрустит. Получается весело, однако диалог во время ходьбы поддерживать сложно – впереди идущему из-за хруста снега и встречного ветра не слышно слов.

Мы идём по полю. Всегда прямо, даже если надо свернуть. Дорога сама незаметно поворачивается. Главное не сбиться с тропинки.

Тропинка узкая, но утоптанная. Каждое утро и вечер по ней ходят некоторые служащие психбольницы, живущие в нашей деревне.

В Спасском самое крупное предприятие это психушка. Это единственное место, где можно получить хоть какой-то доход. Раньше сажали брюкву и растили хрюшек, на местном подсобном хозяйстве, но потом почему-то перестали. Психи оказались выгоднее.

Чтобы добраться до Спасского – надо преодолеть холм. Психушка как раз и стоит на этом холме. Издалека виден дежурный свет корпусов.

Из села доносится только лай собак. Психи спят.

Рядом с корпусами психбольницы стоят панельные трехэтажки. В одну из них мы как раз и направляемся.

- Игорёх, а Катя сегодня точно дома?

- АХЗ, должна быть.

Поднимаемся на третий этаж. Слышна музыка. Звоним.

- А-а-а, Сменские, заходите.

Нас встречает сам хозяин хаты, Максим. Квартира состоит из двух комнат, кухни, сан. узла. В квартире очень старая мебель, крашеный пол. Пустой холодильник и раковина с грязной, недобитой посудой. На кухне собралась вся компания. Всем примерно до 16. Максим самый старший. Ему 16 и у него есть удостоверение крановщика какого-то там разряда. Но, по его заверениям, на стройке работал не долго. А из техникума выгнали совсем недавно. Вот ещё месяц и пойдёт опять учиться.

- О, водку принесли, – народ оживился.

Максим закручивает в бутылке водоворот, залихватски открывает крышку. – Витаминами пахнет!

Водка действительно пахнет аскорбинкой. Несколько бабок в селе торгуют левой водкой. У них всегда, в любое время суток и при любой погоде можно купить витаминного продукта. Ну а уж если ты постоянный клиент – то можешь даже взять в рассрочку. Уважение.

Я выпиваю за компанию одну стопку – это доза при которой бабушка ничего не учует. На обратной дороге по морозу всё точно выветрится. У меня контроль – бабушка и дедушка. У Игоря, после смерти отца, мать начала спиваться. Клим своих родителей видит трезвыми только по особым датам.

Хотя, всего четыре года назад, в 1995 году я видел родителей Игоря трезвыми, живыми. Мама стряпала на кухне пироги, отец чинил Игорю велосипед. Почти идилия.

- Ну, за здоровье! – Максим пьёт больше всех и вскоре отправляется блевать в свою кровать.

Играет музыка – веселье в самом разгаре. Мальчики лижутся со своими тёлками, некоторые режутся в карты, кто-то дымит бычком. Я выхожу в подъезд подышать свежим воздухом.

На первом этаже встречаю Марину. Марина приехала к бабушке из города. Ей жутко интересно что у нас там на верху происходит, но бабушка её не пускает.

- А Катька с Максимом года два как живут одни, – сообщает мне Марина. – Мать у них пьяница, живёт в какой-то деревне. У отца другая семья. Он работает дальнобойщиком и регулярно отсылает им деньги. Катя учится в торговом техникуме, а Максим пьёт.

У Марины нос в конопушках и огненно-рыжие волосы. В городе она ходит в школу. У неё есть мама и папа. А ещё у неё очень красивая кофта.

- Носов, ну ты чё там, застрял? – Игорёха зовёт.

- Я пойду, пока.

В квартире кумар. Воняет примой, разлитыми витаминами и кислятиной. На кухне никого не осталось – все перебрались в комнату.

Лампа даёт тусклый свет. Максим лежит на поломанной кровати, под углом 40 градусов. Лежит в собственной блевоте. Катя на соседней кровати. Остальные расселись кто куда.

С трудом отискиваю Игорёху.

- Пошли, поздно уже.

Мы возвращаемся той же дорогой. Ветер дует уже в спину, но разговаривать всё равно не охота.

Через пять лет я опять проходил мимо Спасского. Занесла нелёгкая пофотографировать осенние пейзажи. Проходя мимо того дома, я поднялся на третий этаж. Позвонил в дверь.

- Здравствуйте, а Катю можно?

- Я и есть Катя.

На меня смотрит очень жирная баба с опухшим лицом. В стороне от бабы ползает грязное дитё по тому же крашеному полу. Воняет макаронами с тушенкой.

- А Максим умер. Он заболел воспалением лёгких, – рассказывает Катя. – Всё пил водку. А денег лечить воспаление не было. А я торговый техникум так и не закончила…

Я шел по узкой тропинке из Спасского. За спиной – целый посёлок, с корпусами психушки, серыми трёхэтажками, деревянными домами. Одно интересно – в каких корпусах нормальные и кому принадлежит забор.